- Хотелось бы узнать Ваше мнение о ходе судебного процесса? У Вас нет к нему претензий?
- Вроде как все идет в рамках закона, пока давать ему оценку преждевременно. Правда, на вчерашнем заседании, вместо того, чтобы рассматривать материалы следствия, почему-то зачитали какие-то бессмысленные письма, в которых, может быть, в мой адрес имеются претензии.
- Скажите, Вы были готовы к тому, что прямо в зале суда наденут наручники и приговорят к 8 годам?
- Такого не ожидал. Потому что в ходе процесса все обвинения отпали, ни по одному пункту они не подтвердились. Потому что, за мной не было вины. Наоборот, я рассчитывал выйти из зала суда очищенным от напастей, оправданным.
- По рассказам вашего адвоката, в Вашей камере в первые дни были какие-то «посторонние» запахи.
- В бытность депутатом в моем кабинете были уже были найдены «жучки», была попытка отравления ядовитым газом. Об этом я рассказал ребятам, потому что, на то были причины.
- Ваш сын Руслан заявил, что Вашей жизни существует угроза…
- Беспокойство сына небеспочвенно. Потому что у нас много примеров подобной расправы, когда людей выбрасывают, закапывают, сжигают.
- Вы в курсе того, что на голодовку вышла Ваша 85-летняя мать?
-
Слышал… (После паузы). К сожалению, я не могу сегодня подойти к ней и сказать: мама, за меня не беспокойся, я не совершал преступления, увидишь, рано или поздно, меня оправдают, прекрати мучить себя, тебе уже 85 лет… Но мать есть мать, я никогда не давал повода ей стыдиться за меня. Она материнским сердцем чует мою невиновность, и, собрав, как сама всегда говорила, последние силы в кулак, без слез и причитаний, молча пошла на этот шаг протеста. Что могу сказать (голос слегка сбивается)… Я благодарен ей за мужество, за то что верит мне. Это ответ матери военного человека сегодняшней политике, если хотите. Я не могу это комментировать.
- Сегодня многие проводят параллель между Вашим делом и Аксыйскими событиями. Она уместна?
- У людей не осталось веры в суды, это вызывает массовое недовольство, когда приговаривают безвинных, а те, кто действительно провинился, остаются безнаказанными. Поэтому, никто не может дать гарантий, что ситуация может выйти из под контроля.
- Как Вы думаете, при каких условиях Вам все же удалось бы избежать такого приговора?
- Если бы продолжал работать молча, не показывал своего несогласия с нынешним курсом, не обращал бы внимание на недостатки. Или же, уйдя в отставку, тихо мирно жил бы для себя. Но я так не смог.
В 2005 году возмущенный народ поднял восстание против семейного правления Акаева. Мы дали обещание перед народом. Мы ведь совершали восстание не для того, чтобы получить власть. Народ то помнит наши обещания, спросит рано или поздно. Как тогда им смотреть в глаза? Поэтому, чтобы потом не краснеть перед своим народом, я написал заявление об отставке, указал на недостатки в политике, и ушел из нее. Меня к этому никто не вынуждал кроме моего представления о чести.
- Исмаил мырза, ходят слухи о том, что в руки президента попало некое письмо о готовящемся перевороте, будто бы, его военную составляющую возглавляете Вы?
- Как бы Вам ответить. Чтобы приблизиться к президенту подхалимы идут на любые пакости, грязные технологии. Как военный человек я заявляю: это бред. Разве так просто осуществить переворот? Сколько невинных людей могут пострадать?
До меня тоже доходят подобные байки. Будто бы, до президента кто-то донес о том, что Исаков, после болезни президента обмолвился, что, все, мол, какой он теперь президент и т.п.
-Скоро в Кыргызстане созывается Курултай Согласия. Как Вы думаете, если президент вдруг решит прийти к согласию с Вами, примириться, пригласит на разговор, Вы примите такой жест?
- Все войны заканчиваются переговорами. Все. Я не могу сказать, что «буду» разговаривать – у меня нет таких прав. Но если президент,
пользуясь своим конституционным правом, пригласит на такой разговор, почему я должен от него отказываться? Я изложил бы ему свои аргументы, может, он – свои. Только в открытом разговоре можно найти правду. Если будем избегать от честного разговора, позволяя другим выносить решения на основе слухов, о которых говорили, то это добром не кончится.
- Как Вы думаете, президент достаточно осведомлен о вашем деле?
- Конечно, там сейчас его наиболее приближенный человек, бывший генпрокурор сидит рядом. Наверное, он и представил меня злодеем из злодеев. Все обвинения против меня были выдвинуты тогда генпрокуратурой. Возбудили дело по квартирам, что я их присвоил. Что вышло из этого? «Вина» Исакова рассматривалась то только не перед прокурором или судьей.
Если бы Исаков был вором, преступником, как пытаются это представить, то сыну, наверное, купил бы дом где-нибудь за границей. Но те, кто такое сделал, к суду не привлекались.
Знаете, в заключении на ум приходит всякое. Вот, скажу вам, что только считанные чиновники отдали своих сыновей в армию. Единицы. Среди них был и мой сын – Руслан. Он останется в истории не как сын, отца которого судили за квартиру, а как патриот, сын своего народа. Что, я присвоил своему сыну неположенный военный чин, или, назначил на высокую должность, злоупотребив своим служебным положением?
Время все это расставит на свои места, воздаст каждому по заслугам. Избавь и сохрани от суда перед своей совестью, перед своим народом. Это высший суд. Я отдают тех, кто судит меня, на суд совести.
- Вроде как все идет в рамках закона, пока давать ему оценку преждевременно. Правда, на вчерашнем заседании, вместо того, чтобы рассматривать материалы следствия, почему-то зачитали какие-то бессмысленные письма, в которых, может быть, в мой адрес имеются претензии.
- Скажите, Вы были готовы к тому, что прямо в зале суда наденут наручники и приговорят к 8 годам?
- Такого не ожидал. Потому что в ходе процесса все обвинения отпали, ни по одному пункту они не подтвердились. Потому что, за мной не было вины. Наоборот, я рассчитывал выйти из зала суда очищенным от напастей, оправданным.
- По рассказам вашего адвоката, в Вашей камере в первые дни были какие-то «посторонние» запахи.
- В бытность депутатом в моем кабинете были уже были найдены «жучки», была попытка отравления ядовитым газом. Об этом я рассказал ребятам, потому что, на то были причины.
- Ваш сын Руслан заявил, что Вашей жизни существует угроза…
- Беспокойство сына небеспочвенно. Потому что у нас много примеров подобной расправы, когда людей выбрасывают, закапывают, сжигают.
- Вы в курсе того, что на голодовку вышла Ваша 85-летняя мать?
-
- Сегодня многие проводят параллель между Вашим делом и Аксыйскими событиями. Она уместна?
- У людей не осталось веры в суды, это вызывает массовое недовольство, когда приговаривают безвинных, а те, кто действительно провинился, остаются безнаказанными. Поэтому, никто не может дать гарантий, что ситуация может выйти из под контроля.
- Как Вы думаете, при каких условиях Вам все же удалось бы избежать такого приговора?
- Если бы продолжал работать молча, не показывал своего несогласия с нынешним курсом, не обращал бы внимание на недостатки. Или же, уйдя в отставку, тихо мирно жил бы для себя. Но я так не смог.
В 2005 году возмущенный народ поднял восстание против семейного правления Акаева. Мы дали обещание перед народом. Мы ведь совершали восстание не для того, чтобы получить власть. Народ то помнит наши обещания, спросит рано или поздно. Как тогда им смотреть в глаза? Поэтому, чтобы потом не краснеть перед своим народом, я написал заявление об отставке, указал на недостатки в политике, и ушел из нее. Меня к этому никто не вынуждал кроме моего представления о чести.
- Исмаил мырза, ходят слухи о том, что в руки президента попало некое письмо о готовящемся перевороте, будто бы, его военную составляющую возглавляете Вы?
- Как бы Вам ответить. Чтобы приблизиться к президенту подхалимы идут на любые пакости, грязные технологии. Как военный человек я заявляю: это бред. Разве так просто осуществить переворот? Сколько невинных людей могут пострадать?
До меня тоже доходят подобные байки. Будто бы, до президента кто-то донес о том, что Исаков, после болезни президента обмолвился, что, все, мол, какой он теперь президент и т.п.
-Скоро в Кыргызстане созывается Курултай Согласия. Как Вы думаете, если президент вдруг решит прийти к согласию с Вами, примириться, пригласит на разговор, Вы примите такой жест?
- Все войны заканчиваются переговорами. Все. Я не могу сказать, что «буду» разговаривать – у меня нет таких прав. Но если президент,
- Как Вы думаете, президент достаточно осведомлен о вашем деле?
- Конечно, там сейчас его наиболее приближенный человек, бывший генпрокурор сидит рядом. Наверное, он и представил меня злодеем из злодеев. Все обвинения против меня были выдвинуты тогда генпрокуратурой. Возбудили дело по квартирам, что я их присвоил. Что вышло из этого? «Вина» Исакова рассматривалась то только не перед прокурором или судьей.
Если бы Исаков был вором, преступником, как пытаются это представить, то сыну, наверное, купил бы дом где-нибудь за границей. Но те, кто такое сделал, к суду не привлекались.
Знаете, в заключении на ум приходит всякое. Вот, скажу вам, что только считанные чиновники отдали своих сыновей в армию. Единицы. Среди них был и мой сын – Руслан. Он останется в истории не как сын, отца которого судили за квартиру, а как патриот, сын своего народа. Что, я присвоил своему сыну неположенный военный чин, или, назначил на высокую должность, злоупотребив своим служебным положением?
Время все это расставит на свои места, воздаст каждому по заслугам. Избавь и сохрани от суда перед своей совестью, перед своим народом. Это высший суд. Я отдают тех, кто судит меня, на суд совести.