- Даниил, как давно Санобар Шерматова у вас работала?
- Вы знаете, Санобар сотрудничала с нашим изданием с 2008 года, и особенно регулярно она писала для нас материалы в последнее время, последние годы. Я подсчитал: с ее участием было подготовлено для нашего агентства около 25 материалов, эти материалы были написаны ею лично для нашего агентства, и еще c десяток, в которых она участвовала больше как эксперт по той или иной теме.
Мы дружили с ней в последние годы, у нас были достаточно хорошие, близкие отношения. Для меня это тяжелая, личная утрата. Конечно, это прежде всего человеческое горе, потеря для близких, для детей Санобар, для ее родных и близких. Но, также это очень тяжелая потеря для журналистско-экспертного сообщества по Кавказу и по Центральной Азии. Санобар была одним из тех журналистов, специалистов по Узбекистану и по Центральной Азии, которые говорили всегда какие то главные, какие то сущностные вещи, а не просто сотрясали воздух, как это делают многие.
Я очень часто обращался к ней, чтобы посоветоваться по той или иной проблеме, и ее мнение для меня всегда оказывалось очень важным или решающим. Я прислушивался к ней регулярно. Мне было лестно публиковать ее статьи на нашем сайте. Очень тяжело, что она ушла.
- Меня особенно поразил сбалансированный подход Санобар к ошским событиям, которые произошли в июне прошлого года. Сейчас очень тяжелая ситуация для журналистики, как вы сами знаете, из-за этого конфликта. Как ей удавалось говорить без тех эмоций, которым часто люди отдаются, журналисты в том числе?
- В этом то и есть талант человека. Мы далеко не все можем нейтрально, без эмоций говорить о тех или иных вещах, особенно, если мы принадлежим к одной из этих национальностей, которые были участниками этого конфликта. Санобар была узбечкой, и вы, наверное, намекаете на то, что ей было трудно об этом говорить и она действительно сохраняла такой ровный эмоциональный тон, хотя если вы почитаете комментарии к ее последним публикациям про ошские события на нашем сайте, то увидите, что было много людей, которых раздражала ее позиция.
Я думаю, что у нее было очень хорошее чувство меры, и она всегда старалась никого не обидеть и не переходить на личности. Я знаю, что она несколько раз после июньских событий ездила в Кыргызстан, в том числе была на юге. На юге она была чуть ли не в конце июня, то есть буквально через несколько дней после этих событий.
И когда вернулась оттуда, она рассказывала мне больше не о тех ужасах, которые происходили там, а больше о тех людях, с которыми познакомилась там, о тех людях, которые противостояли общей беде, о тех киргизах, которые укрывали у себя узбеков, о тех узбеках, которые не воевали, а наоборот помогали киргизам избежать этой бойни. О тех простых людях, которые выступали независимо от национальностей, выступали против бандитов и провокаторов, которые решили поссорить два народа.
У нас был опубликован материал по собранным ею рассказам в Оше и в Джалалабаде, который называется “Люди, которые спасали”. Там речь идет как раз о тех людях, которые независимо от национальностей противостояли этой бойне. И я думаю, что она была совершенно права - надо было именно об этом говорить. И нам больше нужно, наверное, говорить о каких-то позитивных вещах для того, чтобы загладить эту боль наконец-то, как-то перестать обращать внимание на то, какой мы национальности.
Для меня Санобар никогда не была, прежде всего, узбечкой, я лично вообще не воспринимаю людей по национальности. Она была, прежде всего, московским журналистом с очень достойным уровнем профессионализма, с очень хорошим опытом работы, с очень хорошими человеческими качествами.
- Когда Вы видели ее в последний раз и о чем говорили?
- Настроение у нее было прекрасное. Она была полна жизни и творческих идей, неделю назад она вернулась из Киргизии. Мы не успели увидеться, хотя хотели обсудить Киргизию. Дело в том, что она в последнее время почти год была занята написанием книги, для которой брала у многих политиков Киргизии интервью. Книга о Киргизии, о революциях, о первых попытках построения демократического общества в Центральной Азии на примере Киргизии. Санобар была очень активной и жизнерадостной...
- А почему ее интересовала именно Киргизия?
- Ну, ее интересовала Киргизия, потому что Киргизия сейчас интересует всех. Потому что там происходят такие процессы, которые в будущем могут, или рано или поздно должны происходить в других государствах Центральной Азии.
Именно Киргизия стала первой страной, которая разрушила тоталитарно-авторитарный режим и пытается построить демократическую республику парламентского толка. Что получается, что не получается - это очень интересно обсуждать, мы с ней много раз обсуждали это.
Санобар лично знала очень многих киргизских политиков. И буквально две недели назад она брала свое последнее интервью у президента Киргизии Розы Отунбаевой, у депутатов парламента, у членов правительства. И как совершенно верно сегодня сказал коллега Дмитрий Фурман, коллега по написанию книги о Киргизии, коллега Шерматовой по этим интервью, которые она передала, было видно, что все эти политики, все эти киргизские чиновники чрезвычайно уважительно к ней относилилсь. И это не просто интервью, а это беседа двух людей, в которой Санобар задавала высокий тон, когда речь заходила о политических или общественных проблемах.
- А где она родилась, каким образом попала в Москву?
- Она узбечка, из Ташкента. Я знаю, что у нее очень много родственников. В Москву она попала тогда, когда поступила в МГУ и закончила факультет русского языка и литературы МГУ. Потом вернулась в Узбекистан и потом, через некоторое время, в начале 90-х, она приехала сюда, где работала еще в газете «Московские новости» у первого Яковлевского призыва, когда эта газета была очень известной, гремела на всю Россию.
Потом Санобар очень серьезно занималась Кавказом, Чечней, тоже являлась профессионалом в этой области. Потом работала в нескольких разных изданиях - в газете “Газета”, в различных журналах. В последнее время она была экспертом агентства РИА новости, и мы тоже считали ее экспертом агентства Фергана ру. Когда-то, несколько лет назад она сама предложила писать нам, поскольку ей понравилось наше издание, и вот мы подружились.
Санобар стала москвичкой уже и по духу, и по образованию. Но, при этом была совершеннейшей узбечкой, которая очень любила родину, каждый год ездила туда. И каждый раз с улыбкой и радостью рассказывала про свое узбекское детство, и про атмосферу Узбекистана. Мы с ней вместе готовили плов и вместе обсуждали нашу азиатскую культуру. Она была высокодуховным человеком, в ней одновременно переплетались черты азиатского и росийского характеров, самые лучшие черты.
- А ваш «ферганский плов» сильно отличался от ее «ташкентского»?
- Ну, вы знаете, на московской земле и с московскими продуктами очень тяжело приготовить классический ташкентский или ферганский плов. Но мы с ней обсуждали и эту тему.
- Вы говорили насчет книги с Дмитрием Фурманом о Киргизии, не могли бы Вы чуть больше рассказать о ней, она уже выпущена?
- Эта книга как раз готовилась, они ее писали до последнего дня вместе с Дмитрием Фурманом. Д. Фурман это наш (российский) очень известный, авторитетный политолог, историк, живо интересующийся политическими процессами на пространстве СНГ. Это их общая идея написать книгу о Киргизии, составленную из многочисленных интервью и собственных записей, которые делали Д.Фурман и С.Шерматова.
Эта книга только готовится к изданию, и сегодня он сказал, что теперь ее будет дописывать он один. Практически собраны все материалы, осталось только довести их «до ума». Я мало знаю про этот проект. Шерматова рассказывала мне о том, что Дмитрий Фурман очень верит в то, что у киргизов все получится. Вот это ее дословная цитата, то есть речь идет о том, что соавтор этой книги Фурман стоял и стоит на позиции, что это положительный эксперимент для Киргизии и революция рано или поздно должна дать положительные плоды.
Не знаю, так ли в этом была уверена Санобар, мы с ней обсуждали эту тему, у нас было много пессимизма, разделяли такую пессимистическую точку зрения. Но я думаю, что книга, когда выйдет, мы все ее обязательно почитаем, думаю, очень будет интересной , потому что она одна из достойных авторов.
- Да, хочется верить, что у киргизов получится, как, наверное, хотела это Санобар. В личной жизни была ли она счастливой? У нее есть дети, вообще, какой она была в личной жизни?
- У нее двое детей, недавно она стала бабушкой. Дети жили с ней, ну здесь по крайней мере в Москве. Она очень редко рассказывала о своей личной жизни, потому что мы, в основном, общались на профессиональные темы, хотя и были достаточно близки. Я думаю, что она была счастлива и как женщина, и как мама, и как молодая бабушка. И все лично ее знающие люди всегда купались в ее обаянии, ее улыбке, ее прекрасном голосе, ее тонкой манере душевного общения. И все ее друзья, родственники ужасно горюют, что так рано это женщина ушла из жизни.
- Скажите, пожалуйста, что с ней случилось? И как вы узнали о ее смерти?
- Я узнал об этом от наших общих друзей, которые сегодня мне позвонили и сообщили. Потом я позвонил ее сыну Тахиру. Узнал, что это случилось сегодня ночью, подробностей особых нет. Но я знаю, что она принимала лекарства против астмы, которые могли оказать побочное действие на сердце. Она умерла очень быстро, когда приехала скорая, она уже была мертва, насколько я знаю. Вот так.
- Даниил, спасибо еще раз, примите мои соболезнования.
- Спасибо, Жаңыл.
- Вы знаете, Санобар сотрудничала с нашим изданием с 2008 года, и особенно регулярно она писала для нас материалы в последнее время, последние годы. Я подсчитал: с ее участием было подготовлено для нашего агентства около 25 материалов, эти материалы были написаны ею лично для нашего агентства, и еще c десяток, в которых она участвовала больше как эксперт по той или иной теме.
Мы дружили с ней в последние годы, у нас были достаточно хорошие, близкие отношения. Для меня это тяжелая, личная утрата. Конечно, это прежде всего человеческое горе, потеря для близких, для детей Санобар, для ее родных и близких. Но, также это очень тяжелая потеря для журналистско-экспертного сообщества по Кавказу и по Центральной Азии. Санобар была одним из тех журналистов, специалистов по Узбекистану и по Центральной Азии, которые говорили всегда какие то главные, какие то сущностные вещи, а не просто сотрясали воздух, как это делают многие.
Я очень часто обращался к ней, чтобы посоветоваться по той или иной проблеме, и ее мнение для меня всегда оказывалось очень важным или решающим. Я прислушивался к ней регулярно. Мне было лестно публиковать ее статьи на нашем сайте. Очень тяжело, что она ушла.
- Меня особенно поразил сбалансированный подход Санобар к ошским событиям, которые произошли в июне прошлого года. Сейчас очень тяжелая ситуация для журналистики, как вы сами знаете, из-за этого конфликта. Как ей удавалось говорить без тех эмоций, которым часто люди отдаются, журналисты в том числе?
- В этом то и есть талант человека. Мы далеко не все можем нейтрально, без эмоций говорить о тех или иных вещах, особенно, если мы принадлежим к одной из этих национальностей, которые были участниками этого конфликта. Санобар была узбечкой, и вы, наверное, намекаете на то, что ей было трудно об этом говорить и она действительно сохраняла такой ровный эмоциональный тон, хотя если вы почитаете комментарии к ее последним публикациям про ошские события на нашем сайте, то увидите, что было много людей, которых раздражала ее позиция.
Я думаю, что у нее было очень хорошее чувство меры, и она всегда старалась никого не обидеть и не переходить на личности. Я знаю, что она несколько раз после июньских событий ездила в Кыргызстан, в том числе была на юге. На юге она была чуть ли не в конце июня, то есть буквально через несколько дней после этих событий.
И когда вернулась оттуда, она рассказывала мне больше не о тех ужасах, которые происходили там, а больше о тех людях, с которыми познакомилась там, о тех людях, которые противостояли общей беде, о тех киргизах, которые укрывали у себя узбеков, о тех узбеках, которые не воевали, а наоборот помогали киргизам избежать этой бойни. О тех простых людях, которые выступали независимо от национальностей, выступали против бандитов и провокаторов, которые решили поссорить два народа.
У нас был опубликован материал по собранным ею рассказам в Оше и в Джалалабаде, который называется “Люди, которые спасали”. Там речь идет как раз о тех людях, которые независимо от национальностей противостояли этой бойне. И я думаю, что она была совершенно права - надо было именно об этом говорить. И нам больше нужно, наверное, говорить о каких-то позитивных вещах для того, чтобы загладить эту боль наконец-то, как-то перестать обращать внимание на то, какой мы национальности.
Для меня Санобар никогда не была, прежде всего, узбечкой, я лично вообще не воспринимаю людей по национальности. Она была, прежде всего, московским журналистом с очень достойным уровнем профессионализма, с очень хорошим опытом работы, с очень хорошими человеческими качествами.
- Когда Вы видели ее в последний раз и о чем говорили?
- Настроение у нее было прекрасное. Она была полна жизни и творческих идей, неделю назад она вернулась из Киргизии. Мы не успели увидеться, хотя хотели обсудить Киргизию. Дело в том, что она в последнее время почти год была занята написанием книги, для которой брала у многих политиков Киргизии интервью. Книга о Киргизии, о революциях, о первых попытках построения демократического общества в Центральной Азии на примере Киргизии. Санобар была очень активной и жизнерадостной...
- А почему ее интересовала именно Киргизия?
- Ну, ее интересовала Киргизия, потому что Киргизия сейчас интересует всех. Потому что там происходят такие процессы, которые в будущем могут, или рано или поздно должны происходить в других государствах Центральной Азии.
Именно Киргизия стала первой страной, которая разрушила тоталитарно-авторитарный режим и пытается построить демократическую республику парламентского толка. Что получается, что не получается - это очень интересно обсуждать, мы с ней много раз обсуждали это.
Санобар лично знала очень многих киргизских политиков. И буквально две недели назад она брала свое последнее интервью у президента Киргизии Розы Отунбаевой, у депутатов парламента, у членов правительства. И как совершенно верно сегодня сказал коллега Дмитрий Фурман, коллега по написанию книги о Киргизии, коллега Шерматовой по этим интервью, которые она передала, было видно, что все эти политики, все эти киргизские чиновники чрезвычайно уважительно к ней относилилсь. И это не просто интервью, а это беседа двух людей, в которой Санобар задавала высокий тон, когда речь заходила о политических или общественных проблемах.
- А где она родилась, каким образом попала в Москву?
- Она узбечка, из Ташкента. Я знаю, что у нее очень много родственников. В Москву она попала тогда, когда поступила в МГУ и закончила факультет русского языка и литературы МГУ. Потом вернулась в Узбекистан и потом, через некоторое время, в начале 90-х, она приехала сюда, где работала еще в газете «Московские новости» у первого Яковлевского призыва, когда эта газета была очень известной, гремела на всю Россию.
Потом Санобар очень серьезно занималась Кавказом, Чечней, тоже являлась профессионалом в этой области. Потом работала в нескольких разных изданиях - в газете “Газета”, в различных журналах. В последнее время она была экспертом агентства РИА новости, и мы тоже считали ее экспертом агентства Фергана ру. Когда-то, несколько лет назад она сама предложила писать нам, поскольку ей понравилось наше издание, и вот мы подружились.
Санобар стала москвичкой уже и по духу, и по образованию. Но, при этом была совершеннейшей узбечкой, которая очень любила родину, каждый год ездила туда. И каждый раз с улыбкой и радостью рассказывала про свое узбекское детство, и про атмосферу Узбекистана. Мы с ней вместе готовили плов и вместе обсуждали нашу азиатскую культуру. Она была высокодуховным человеком, в ней одновременно переплетались черты азиатского и росийского характеров, самые лучшие черты.
- А ваш «ферганский плов» сильно отличался от ее «ташкентского»?
- Ну, вы знаете, на московской земле и с московскими продуктами очень тяжело приготовить классический ташкентский или ферганский плов. Но мы с ней обсуждали и эту тему.
- Вы говорили насчет книги с Дмитрием Фурманом о Киргизии, не могли бы Вы чуть больше рассказать о ней, она уже выпущена?
- Эта книга как раз готовилась, они ее писали до последнего дня вместе с Дмитрием Фурманом. Д. Фурман это наш (российский) очень известный, авторитетный политолог, историк, живо интересующийся политическими процессами на пространстве СНГ. Это их общая идея написать книгу о Киргизии, составленную из многочисленных интервью и собственных записей, которые делали Д.Фурман и С.Шерматова.
Эта книга только готовится к изданию, и сегодня он сказал, что теперь ее будет дописывать он один. Практически собраны все материалы, осталось только довести их «до ума». Я мало знаю про этот проект. Шерматова рассказывала мне о том, что Дмитрий Фурман очень верит в то, что у киргизов все получится. Вот это ее дословная цитата, то есть речь идет о том, что соавтор этой книги Фурман стоял и стоит на позиции, что это положительный эксперимент для Киргизии и революция рано или поздно должна дать положительные плоды.
Не знаю, так ли в этом была уверена Санобар, мы с ней обсуждали эту тему, у нас было много пессимизма, разделяли такую пессимистическую точку зрения. Но я думаю, что книга, когда выйдет, мы все ее обязательно почитаем, думаю, очень будет интересной , потому что она одна из достойных авторов.
- Да, хочется верить, что у киргизов получится, как, наверное, хотела это Санобар. В личной жизни была ли она счастливой? У нее есть дети, вообще, какой она была в личной жизни?
- У нее двое детей, недавно она стала бабушкой. Дети жили с ней, ну здесь по крайней мере в Москве. Она очень редко рассказывала о своей личной жизни, потому что мы, в основном, общались на профессиональные темы, хотя и были достаточно близки. Я думаю, что она была счастлива и как женщина, и как мама, и как молодая бабушка. И все лично ее знающие люди всегда купались в ее обаянии, ее улыбке, ее прекрасном голосе, ее тонкой манере душевного общения. И все ее друзья, родственники ужасно горюют, что так рано это женщина ушла из жизни.
- Скажите, пожалуйста, что с ней случилось? И как вы узнали о ее смерти?
- Я узнал об этом от наших общих друзей, которые сегодня мне позвонили и сообщили. Потом я позвонил ее сыну Тахиру. Узнал, что это случилось сегодня ночью, подробностей особых нет. Но я знаю, что она принимала лекарства против астмы, которые могли оказать побочное действие на сердце. Она умерла очень быстро, когда приехала скорая, она уже была мертва, насколько я знаю. Вот так.
- Даниил, спасибо еще раз, примите мои соболезнования.
- Спасибо, Жаңыл.